Легкие ловушки на королевскую ночь в лагере. Страшные истории и мистические истории. Уникальный коллективный опыт

12 ответов

Ну, про цыганскую ночь и зарницу все знают, а у меня лично был опыт условно-успешного побега.

Дело было в том, что жил я в Улан-Удэ и как само собой разумеющееся меня отправили в спортивный лагерь на Байкале на 3 недели. Поднимали нас в 6:30 утра, заставляли бегать по 3-4 км (мне было 11 лет и хорошей подготовкой я не обладал от слова совсем, плюсом меня засунули в старшую группу), потом нас зачем-то садили на шпагат, устраивали спарринги (Лагерь был с Таэквондо ИТФ) и много чего ещё не очень приятного. В общем после недели такого издевательства я подумал, что надо валить. Каждое утро во время пробежки в течение трёх дней я скидывал свои вещи в определённом месте (мы бегали за территорией лагеря), собрал сникерсов, твиксов и две бутылки литровой минералки, нашёл одного единомышленника, и где-то в середине второй недели в 2-3 часа ночи вылез через форточку, так как нас закрывали на ночь. Да и плюсом у единомышленника заиграло очко, поэтому бежал я один. Через полчаса я собрал вещи и двинул по дороге в сторону дома, куда по моим подсчётам я должен был дойти за 3-4 дня. Ну и условным был мой побег, потому что мой единомышленник сдал вожатым все мои планы пути и в 8 утра на трассе, немного опередив меня, остановился джип из которого вылезло лицо и так серьезно спросило мол "ты Пучков Артем?" Я кивнул, мужик вылез из машины и отвесив мне нехеровый такой подзатыльник засунул в машину и все время, пока мы ехали обратно, он читал мне лекцию о том как плохо так делать и что я весь лагерь на уши поднял.

Закончилось все хорошо. Хоть в тот день и был дикий скандал, на следующий день меня забрал мой отец и после маленькой сценки перед вожатыми он посадил меня в машину и разумеется немного поругав, сказал, что гордится мной. Что вместо того, чтобы ныть и терпеть все это, начал искать решение и отлично подготовился, продумал почти все. Таки дела.

Поехали как-то с братом в лагерь, в котором устраивали скучные дискотеки каждый вечер, а иногда и "кинотеатр", на который никто не ходил, так как все фильмы и мультики были довольно старыми. Решили разнообразить отдых и придумали кидаться тапочками на балконы: кто докинет до 4 этажа(последний)-тот выиграл. К нам также присоединились ребята из других отрядов. В итоге два человека из 14 смогли добросить злосчастные тапочки на тот самый балкон 4 этажа. Оказалось, что этаж этот был закрытым, и, пока нас не спалили вожатые,мы решили сами залезть по оконным выступам и достать обувь. Залезть-то залезли, а вот вытащили нас оттуда только к вечеру.

В детстве я в лагеря не ездил, но так получилось, что сейчас провожу их сам:). И наверное самым мощным розыгрышем, который мы (взрослые) провели с детьми - это был "День без взрослых".

Дело в том, что у нас за многие годы сложилось мощное детское самоуправление. Ребята из коллектива помогают в подготовке лагеря, затем работают в нем командирами отрядов, и даже "Командир лагеря" (избирается каждые 3 дня) - это опытный ребенок.

И вот на один из дней под конец лагеря, году кажется в 2013, мы решили устроить стресс-тест этого самого самоуправления. Проснувшись около 6 утра, все взрослые педагоги и вожатые собрали рюкзаки и ушли из лагеря (охрана, медик и повара - остались, мы же не звери). Мы разместились примерно в километре от лагеря в лесу, оборудовали палатки, костер, и начали заниматься подготовкой следущего дня. А в лагере...

Дети проснулись и увидели перед собой "письма счастья". И телефон для экстренной связи. В письмах были краткие инструкции на день, типа того: "Дорогой Командир Лагеря! Теперь ты все знаешь. Мы ушли. Искать нас не надо. Вернемся завтра. Ключи от Театра - под подушкой. Видеокамера на зарядке. Байдарки - не трогать. План дня ты знаешь. Всего хорошего! С любовью, твои инструктора."

И лагерь пошел своим чередом:). Дети не трогали байдарки, проводили сами заранее подготовленные мероприятия, играли в театре, снимали кино, ходили в столовую и прочее-прочее...

Надо сказать, что обошлось без происшествий). И тревожный телефон за день звонил всего 2 раза. Первый - чтобы проверить, что это не шутка, а второй - когда кто-то подвернул ногу и медик предупреждала нас об этом (такие правила).

Надо сказать, что розыгрыш вполне удался). К ужину мы вернулись на базу, торжественным маршем пройдя по территории лагеря. Дети, почувствовав на себе груз ответственности, были счастливы нас видеть:).

Ну а что касается розыгрышей масштабом меньше - они у нас каждый день. То зарница с внезапным подъемом всего лагеря по тревоге. То ролевка с перекраской всех в разные цвета аквагримом. То день поэзии с расписанным стихами жилым корпусом. То просто бал...в ирланском стиле. То костер с гитарами до утра. Главное, чтобы и детям и взрослым вместе было интересно:).

В лагере я был лишь однажды и это был военно-спортивный лагерь в Дивноморске. Я закончил пятый или шестой класс, меня заманили туда рассказами о том, как здорово стоять ночью на посту с автоматом, петь строевые песни, бегать кроссы поутру и учиться метко стрелять, после чего вручили путевку с красиво нарисованным юным буденовцем.

В первый же день мне в лагере очень не понравилось, потому что никаких песен и автоматов не было, а были сетчатые кровати, которые нас заставили растаскивать по домикам в ожидании остальных юных военно-спортсменов. Этим же вечером мы пошли в побег.

Заночевать решили у речки, возле костра в собственноручно сделанном в кустах шалаше. Но, когда стемнело, оказалось, что ночевать у речки ссыкотно и мы пошли домой пешком двадцать километров. При этом, когда появлялись фары редко проезжающего автомобиля, мы с криком «Менты!» прыгали в ближайшие заросли кустарника, теряя шлепанцы, хотя лично я за собой ничего криминального, кроме иногда разбитых из рогаток лампочек, не чувствовал. Когда я пришел под утро домой, родители почему-то не обрадовались блудному сыну и сказали, что раз я не устроился на почту развозить летом телеграммы, то нехер шляться по округе и что дезертира они в дому не потерпят.

Пришлось мне, единственному из нашей четверки беглецов, вернуться в лагерь добровольно. Там уже потихоньку закипала жизнь и я с удивлением обнаружил, что являюсь единственным попавшим сюда дважды добровольно. Остальные лагерники потока были трудновоспитуемые всего геленджикского района, отправленные туда детской комнатой милиции за разнообразные залёты. Я сначала честно сказал, что приехал добровольно, на меня посмотрели как на идиота и, похоже, не поверили. Тогда я выдумал преступную легенду, по которой здесь чалюсь и больше подобные глупости не говорил. Знакомства, которые я там приобрел, оказались очень полезными в моей дальнейшей жизни. Хотя, у многих моих тогдашних знакомых слово «лагерь» теперь ассоциируется совершенно с другим учреждением.

Итак, начался мой лагерный срок. Вместо отрядов, как в остальных пионерлагерях, у нас были взвода, которые в свою очередь делились на отделения. Пионервожатых, в которых влюбляются девочки, у нас не было. Вместо них были сержанты – обыкновенные послеармейские мужики, любившие выпить и матюкнутся. Впрочем, и девочек, которые могли бы в них влюбляться, тоже не было – контингент лагеря состоял исключительно из пацанов. Я попал во второе отделение третьего взвода.

То, что казалось мне интересным и даже романтичным, в лагере оказалось совсем не таким. Стоять на посту с деревянным автоматом, под грибком у входа в лагерь, одному, ночью было скучно, а иногда даже страшновато. Благо, на мою долю это выпало только один раз. Ранний подъем и бег вокруг стадиона тоже не радовал. Толпа пробегала мимо умывальника, оставляя там пытающихся втихаря покурить, потом подверженные вредной привычке изгонялись оттуда матом, пинками и подзатыльниками сержантов. На следующем круге всё повторялось снова.

Потом завтрак, который съедался весь. Не очень помню, насколько он был вкусный, но жратьь хотелось очень и постоянно. Потом нас везли на работы – на подвязку винограда. Передовиком я не стал, мне это с детства претило, но подвязывать виноград я научился. Давались дневные нормы, большинство, включая меня, их даже не пыталось выполнять, но попадались и такие, кто их перевыполнял. Например, пацан из Кабардинки, который был в моём взводе. Начальник лагеря его даже вызвал на линейке, объявил благодарность и вручил ему металлический рубль с Лениным. Не помню, чтобы я завидовал этому придурку.

После работ был обед, потом тихий час. После тихого часа можно было пойти купаться в море или на речку, играть в футбол и пионербол. Иногда стреляли из мелкашки, бегали в противогазах, разбирали-собирали автомат и делали много других увлекательных и полезных для Родины вещей. И конечно, ежедневное занятие в тихий час – бой подушками.

Если кто-то скажет, что бой подушками – весело и забавно, я с ним соглашусь. Но уточню – день, два. И то, только когда ты побеждаешь. А если в ваш кубрик, где вы живёте вчетвером, влетают одиннадцать кабардинских стахановцев с волосатыми подмышками и битва подушками плавно перетекает в разгром помещения и избиение тех, кто не успел выпрыгнуть в окно, через неделю это начинает надоедать. Это жутко утомляло, учитывая, что сам я к тому времени богатырской статью не вышел. Генетическая наследственность моя такова, что я всегда выглядел моложе своего возраста. Это в папу. Наверное, это хорошо и дает надежду на позднее увядание, но в детстве меня это не радовало. Класса до десятого у меня никак не получалось расти в одном темпе с моими одноклассниками. Это сейчас во мне метр восемьдесят, а тогда я мало того, что был единственный в классе, кто пошел в школу с шести лет, но и ростом был даже меньше девчонок и на физре стоял последним. Но, в окно во время битвы я не убегал ни разу и честно стоял до конца. Однажды, во время работы на виноградниках, я вспомнил о предстоящей ежедневной битве с первым отделением нашего взвода. Но, поскольку я еще слабо разбирался в армейской терминологии и путался в названии подразделений, я перепутал слова «отделение» и «взвод». Получалось так, что напасть на нас собирается первый взвод – пацаны старше нас, живущие в другом домике. Сообщение произвело эффект, который я никак не ожидал. Взвод тут же забыл старые распри между отделениями и стал готовиться к обороне от внешнего врага. Внешний враг был не в курсе и очень удивился воинственным крикам и обзывательствам в их адрес, раздающимся с территории нашего взвода. Назревала большая война.

К моему удивлению, никто не помнил откуда пошел слух о предстоящем нападении, информация обросла новыми подробностями и свидетельствами и уже ни у кого не вызывала никаких сомнений. Переубеждать кого-то и напоминать о своей роли в развязывании конфликта, я не собирался. Тихий час прошел без обычного разгрома нашего кубрика, в ожидании внешней агрессии. Врага явно побаивались, это было заметно. Да это и понятно - в первом взводе пацаны были на год-два постарше нас, к тому же их было больше. Один я не показывал никакого беспокойства, чем даже вызвал уважение соратников. Я даже попытался выдвинуть мысль, что никто и не собирался нападать, но она была отвергнута, как пораженческая и взвод пришел к мнению – не нападают, значит струсили. Окончание дня прошло под дерзкие усмешки моих однополчан и недоумение противника по поводу явно обнаглевших малолеток. На следующий день всё повторилось – подготовка к обороне и отсутствие нападения. Этот факт укрепил обороняющихся в мысли о трусости противника и добавил наглости. И только на третий день, который тоже прошел в тревожном, но бескровном ожидании, старшие из первого взвода не стерпели какого-то очередного наглого демарша моих соратников. Ну и прямо на вечернем кино-сеансе, разбили одному из наших его красивый греческий нос. После чего глобальный конфликт был исчерпан.

На следующий день тихий час начался традиционным набегом первого отделения на наш кубрик. Мы держали вчетвером дверь, прибивали на неё крючок, потом второй – всё было бесполезно. Неизменным итогом были наши синяки и разгром в комнате. Жизнь снова входила в своё обычное русло. Однажды, наводя порядок в кубрике, вытирая кровь с губы и потирая ушибленные места, я предложил в следующий раз перенести боевые действия на территорию агрессора, а для этого напасть первыми. Так мы и поступили. Я первым ворвался в лагерь ошеломленного врага, прыгая по кроватям и разя подушкой направо и налево. Однако, в виду численного превосходства противника, неслаженности наших действий, а так же обыкновенной трусости моих боевых товарищей, которые отступили, бросив меня, я был схвачен супостатом, распят на кровати в позе Спасителя и цинично раскрашен акварельными красками в стиле «виниту – сын инчучуна». При всём моём уважению к искусству боди-арта и племени апачей, это было обидно и унизительно. Я тут же пошел искать поддержки у старших товарищей с моего района, которые волей судьбы тоже здесь находились и как раз в том самом первом взводе. Начавшие было заживать греческие профили моих обидчиков, снова были подправлены, получены наставление о том, что младших обижать не всегда разумно и в нашем взводе воцарился относительный мир.

Один раз я даже получил настоящую увольнительную на сутки. Уж и не помню, по какому поводу и за какие заслуги. Наверное, так полагалось. Мне выдали форму, состоящую из штанов, куртки и пилотки, сшитых из отечественной джинсы, а так же увольнительную записку. Записка – документ, в котором указывалось, что я не снова сбежал в таком виде из лагеря, а нахожусь на побывке по праву и должен вернуться назад в срок. Наверное, это было необходимо для успокоения моих родителей. Семья встретила героя как-то холодно и мой однодневный отпуск мне почти не запомнился. Зато запомнилось, как мы, поголовно джинсовые, ездили аж на две экскурсии. Первая была недалеко – под Новороссийск, на батарею капитана Зубкова. Пушки это, конечно, здорово. Только каждый из нас до этого там уже бывал, по крайней мере, раз по пять и знал каждую пушку, наверное, лучше бойцов-героев обороны Новороссийска. Зато вторая экскурсия была в Керчь. Туда нужно было ехать на автобусе, а потом на пароме. Запомнились аджимушкайские катакомбы и черепашка из ракушек, которую я купил зачем-то. У нас такие же точно черепашки продавались на каждом углу. Но это был Крым. Он тогда хоть и не был наш, как теперь, но все-таки был наш – советский и посетить его хотел каждый.

Это был мой первый, и пока единственный визит на славный полуостров. И в пионерский лагерь я больше никогда не ездил. Каким-то образом мне даже удалось закосить от спортивно-трудового лагеря, куда ездили всем классом, кажется после восьмого. От остальных лагерей пока бог миловал.

Я проводила в детских лагерях каждое лето с 8 и до 17 лет. Так что истории найдутся)

Когда мне было 8, я первый раз попала в детский православный лагерь. Мы жили в деревянных одноэтажных корпусах по одному на отряд. В каждом корпусе две огромные комнаты - для мальчиков и для девочек, а в каждой комнате было по 8-10 кроватей. Напротив корпуса росла огромная яблоня, одна большая ветвь которой сильно наклонилась под собственным весом и создавала некое "тайное местечко", беседку из веток. Мы (девочки) расковыряли и разорвали москитную сетку на форточке и по ночам стали вылезать через неё на улицу, забираясь в беседку и рассказывая там страшилки. Мы были маленькими и худенькими и запросто пролезали, о чем долго не могли додуматься взрослые. Через несколько дней нас спалили мальчики, которые из зависти сдали нас воспитателям. Нам поставили новую сетку и прикрыли наши походы, а жаль) Такие воспоминания)

У меня два старших брата, поэтому родители как то умудрялись пристраивать меня в их отряды, а в силу того, что я всегда была младше всех на несколько лет, ко мне было особенное отношение, в тоже время многие забавы мне были недоступны, в силу того же фактора. Каждая смена заканчивалась "королевской ночью", после которой все просыпались с зубной пастой по всему телу, девочки и мальчики устраивали почти каждую ночь набеги в противоположные крылья корпуса, воровали одежду и гигиенические принадлежности в "стане врага", по ночам время от времени собирались в укромных уголках с фонарями, и пока вожатые отдыхали, рассказывали страшилки, вызывали пиковых дам и учились целоваться. В одном лагере смена заканчивалась днём самоуправства, когда лагерь превращался в город со своими деньгами и всевозможными развлечениями и способами, как их потратить и заработать. Можно было нанимать ребят для всякой работы, массаж ног, добраться до другого корпуса на носилках и тд. Поскольку я была самой младшей в смене, главный вожатый сделал меня королевой этого дня, и мне разрешалось делать и покупать, что угодно. День заканчивался у костра, около которого пели песни, рассказывали стихи и всякие истории. В одном из лагерей в Алуште, по ночам убегали из лагеря, чтобы ночью купаться в море, ходили на местные дискотеки. Почти все мои детские дни рождения проходили в лагерях, и родители, когда приезжали поздравить, готовили всевозможные подарки и гостинцы, поскольку отмечала его со всем отрядом, это были те еще застолья, потому что всем в этот день разрешали пить и есть, всё что привозили родители, без ограничений. И наверное не самое приятное, это то, что повздорив с одним мальчиком я получила шрам на лбу, потому что он меня толкнул в 3хметровый подвал, правда потом получил и от вожатых, и от моих братьев. Короче весёлое было время, как то так.

В детском лагере был "день профориентации". На самом деле, просто каждый отряд сделал свой "бизнес" (кто-то устроил почту, кто-то был такси, были и кружки по обучению оригами и много чего еще), и задача была собрать максимум игровых денег.
У нас был не то цирк-шапито, не то досуговый центр. У меня была колода карт и очень большое желание выиграть... Я гадала.

Сначала была очередь из 5 человек. Потом 20, потом 40. Всего в лагере было 220 человек, а через мой "гадальный стол" прошли 170. В общем, два дня этого мероприятия я была занята под завязку.
Под конец 2 дня у многих закончились игровые деньги и я согласилась брать "дары" и настоящие деньги. Наша комната была обеспечена сладостями на неделю вперед:) А во всем виновато раннее увлечение психологией и криминалистикой, ну и немного - способность анализировать. В общем, было круто!)

Кстати, о приколах и розыгрышах. Молочная шоколадка под одеялом, теплым летным утром бодрит сильнее зубной пасты и вызывает бурю эмоций у жертвы. Сама никогда не шутила и не издевалась, но в окружении прецеденты были)))

Девяти лет от роду обнаружил себя в стандартном детском лагере в Ивановской области. Во время сончаса один из неформальных лидеров отряда, крупный хам Г. настойчиво уговаривал какого мелкого мальчишку (не самого, судя по лицу и поведению, крепкого здоровья) заняться с ним, простите, оральным сексом (в пассивной для юродивого позиции) за какой-то мелкий ништяк вроде дня безраздельного пользования портативной приставкой. Всем было очевидно, что это розыгрыш, но малой явно приготовил себя к нелёгкому и унизительному процессу, причём не из мотивации в виде игрушки, а от безысходности и напористости того урода.

Было много всего, и почти всё - в Королевскую ночь. Во время самой смены не хотелось шкодить и портить жизнь вожатым, а в последние пару часов - почему бы и нет! ахах

Однажды мы с девочками из комнаты провернули классный план: вовремя легли спать, никому не мешая и делая вид, что ничего не знаем про традицию мазаться пастой. Но предусмотрели, что мальчики из отряда ночью к нам попрутся, поставили на дверь пластиковые стаканчики таким образом, что, когда дверь открывали, они все падали на входящих. Конечно, к нам зашли ночью как по расписанию. Когда стаканы повалились, все испугались и убежали спать. Мы, сделав вид, что всё ещё спим, выждали некоторое время, пока все не вернутся спать, и пошли сами всех мазать. От нас досталось всему отряду:D И, главное, никто даже не проснулся (было около 20 человек)! А чтобы совсем уж всех запутать, мы и себя немного мазнули пастой, и никто не подумал, что это были мы)

August 14th, 2015 , 05:23 pm

"Королевская ночь" в (пионерском) лагере. Это последняя ночь перед днём отъезда. Никто из взрослых её не устанавливал, но она негласно существует. Иногда дети сами задают вопрос вожатым: "А у нас будет королевская ночь?" Что остаётся делать вожатым? Отбирать и прятать зубные пасты, так как в "королевскую ночь" принято друг друга мазать зубной пастой. И это ещё самая невинная "забава".

Это напоминает обряд посвящения в традиционных обществах.

Подростков в традиционных обществах инициируют духи. Взрослые, опытные члены общины только помогают инициации, создают условия для встречи с духами. В детском же лагере, понятное дело, никто и слыхом не слыхивал о каких-то первобытных "инициациях", но, тем не менее, дети сами, на свой страх и риск, пытаются создать некое подобие посвящения. Взрослые запрещают, но их словно "черти разжигают".

Понятное дело, что у детей ничего не получается, да и не может получиться, но в высшей степени примечательна сама эта бессознательная попытка создания обряда перехода . Собственно, здесь присутствуют все традиционные признаки инициации: разрыв с родителями, временное пребывание в неизведанном мире лагерной жизни, тут подросток должен доказать силу воли, не расплакаться, пройти испытания. Но испытания эти "не страшные", и вот дети в конце заезда сами устраивают себе и друг другу ещё дополнительные "сверхиспытания". Последняя ночь перед отъездом выбирается, конечно, потому, что испытания должны быть "страшные", может быть даже преступные. Ну а утром мы "свалим" по домам и никто с нас за преступления спрашивать не будет: вчера там родителей не было, а сегодня уже воспитателей нет.

Не стоит забывать и о том, что все "забавы" "королевской ночи" имеют сексуальный подтекст. Ибо королевы проводили свои ночи как хотели и с кем хотели. Конечно, всё это больше в фантазиях и, как правило, далее измазывания девчонок зубной пастой дело не заходит, но эротическое возбуждение имеет место быть, как накануне ночи на Ивана Купалу. В "королевскую ночь" ожидаются какие-то чудеса наподобие истории из фильма "Ирония судьбы, или С лёгким паром". Без ожидания таких чудес никаких "королевских ночей" не было бы.


Последние сутки лагерной жизни. Трудовой детский лагерь Маяк прощается с очередной сменой. Месяц жизни в колхозном бараке с глиняными полами подошел к концу. Дети беспредельничают. Повсюду валяются ненавистные подушки с клопами; девчонки скачут на пружинах собранных кроватей, давя спелые донские арбузы, закатанные туда; к соседней койке мы с подружками приковали амбарным замком лифчик Наташки, которая нам всю смену не нравилась. Все двадцать один человек, что жили в нашей шестой палате, расписывают друг друга шариковыми ручками: руки, ноги, спины, животы, шеи, щеки…Фразы типа: «А ты думала, в сказку попала?», «Не ссы, прорвемся!», «Гондурас», «Пора домой!», а еще телефоны, имена, адреса, чтобы потом найти друг друга.
Я собираю вещи. У меня хорошее место, у окна, с видом на донскую степь, точнее сначала на туалет, потом уже на степь. Вдруг бетонная стена этого самого туалета содрогнулась, как от сильного толчка и, быстро треснув, прямо по всей своей длине, начала рушиться. «Ух ты! - подумала я». Стена рухнула, обнажив ряд смердящих дырок в бетонном полу. «Круто, молодцы, пацаны!». Туалет был совершенно невыносимый, огромные эти дыры, кишащие опарышами, пугали реальной возможностью свалиться в них, и почему-то навевали мысли о загробной жизни. Дружным визгом мы с девчонками одобрили выходку пацанов. Хотя за это преступление им, конечно, потом здорово прилетело.
Последний день удался. Потом была дискотека. На этот раз почти никто не напился, и нам с Ленкой не пришлось перед отбоем собирать по кустам наших однополчан. Вместо этого все девчонки собрались в палате, к нам зашли практикантки из старшей смены и очень душевно объяснили, что сегодня королевская ночь. В эту ночь можно все. Но не нам, а с нами. Обычно о ней знают местные деревенские пацаны и пытаются к девчонкам залезть, а если им повезет, кого-нибудь утащат. Потом, правда, скорее всего, вернут.
Но нас не столько заботило вернут нас или нет, нам стало безумно страшно, что нас могут утащить. И как-то вожатые дали понять, что с сегодняшнего дня они уже за нас не отвечают.
В общем, мы - двадцать и еще одна перепуганных коз стали судорожно сдвигать кровати, подпирать дверь шваброй, столом, стульями. В проходе поставили ведро, для нужд. Несколько человек, чьи койки стояли у окон начали умолять остальных с ними поменяться. И я в том числе.
Ночь была веселая. Конечно, в окна пытались залезть. Мы орали, носились по палате. На крики приходили вожатые и погрязали в наших баррикадах, через какое-то время восстанавливалась тишина и тогда, посреди этой тишины, начинал раздаваться бодрый звон струи об ведро, и тогда все начинали оглушительно ржать.
Королевская ночь!
←

Это была последняя, королевская ночь в лагере у озера, в который я поехала вместе со своим классом. Лагерь располагался в лесу, на берегу озера (название скрою). Мы жили в палатках, добывали дрова, огонь, в общем, все условия для "дикой" жизни.

К сожалению, охрана леса не разрешила нам развести костёр из-за большого ветра и поэтому весь лагерь сидел в темноте. Кто-то танцевал на площадке, кто-то сидел у себя в палатке, а кто-то, как я, сидел за столом и болтал с классной руководительницей Светланой Ивановной. Светлана Ивановна рассказывала нам свои истории из жизни, а мы, её любимые и не обучаемые дети, слушали её. Вдруг Светлана Ивановна остановила свой рассказ и начала говорить тише:
- Слышите вой в лесу?
- Нет, - ответила я. Может я глухая? Но реально, никакого воя слышно не было.
- Прислушайся, - ещё тише сказала Светлана Ивановна. Я все равно ничего не слышала, но сделала вид, что испугалась.
- А кто это? - спросил моя одноклассница Настя.

Чудовище. Мне Инна Викторовна сказала, что когда она вместе с Надеждой Николаевной искали в лесу палки, то слышали вой. Перед ними встало чудовище. Инна Викторовна сказала, что он был темным, мохнатым, у него были видны скулы, слегка опущен подбородок и маленькие глаза.
- Цой, что ли? - весело спросил Даниил. Светлана Ивановна устало на него взглянула и продолжила рассказ.
- Так вот, он ходит по палаткам. Поэтому осторожней.
Я испуганно взглянула на лес, перекрестилась. Да, я делала это специально.

Ближе к полуночи все разошлись по своим палаткам. Я жила в палатке с Мариной. Мы решили не спать всю ночь, потому что нас должны были обмазать пастой одноклассники, поэтому мы читали новости во "ВКонтакте". Так продолжалось до часу ночи. Внезапно, недалеко от нашей палатки, сломалась ветка. Мы с Мариной не обратили внимания, мало ли. Но когда над нашей палаткой нависла тень, которую мы просто ощущали, видно почти не было, но чувствовалось чье-то присутствие. Я первая не выдержала:
- Парни, если пришли мазать нас пастой, то валите спать.
В ответ тишина. Но никто не уходил. А потом вой. Он был жалобным, напоминал волка, но чуть мягче. Не простое "у-у-у", а что-то реальное, что не опишешь словами. Марина отключила телефон и спряталась в спальный мешок.
- Эй, ты куда? - спросила я.
- Если такая смелая, сиди и решай проблему. А я боюсь. Я спать.
И вдруг через стены палатки к нам полезли руки. Невозможно было определить, чьи они. Мы просто забились в угол палатки и тихо кричали. Кстати, я до сих пор не понимаю, как Марина за секунду успела выскочить из мешка и переместиться в другой конец палатки.
- Эй, гамадрилы! Пошли прочь! - закричала я. И тишина. Марина стала толкать меня к "дверям" палатки. - Ты что делаешь?
- Иди проверь, - без эмоций произнесла Марина. Я сглотнула и дернула за замок. Осторожно открыла молнию и выглянула. Никого на улице не было. - Что там?
- Там никого, - ответила я, закрывая палатку.
- Точно парни. Ну я им завтра устрою.
- Слышали, гамадрилы, мы вам завтра такоое устроим, - добавила я.
И вдруг голос Светланы Ивановны:
- Если вы сейчас не уснете, я вам такоого гамадрила приведу!

Наши с Мариной лица надо было видеть. После этого мы еще час лежали и думали о том, что вдруг произнесли что-то не то и завтра нам влетит от классной руководительницы.

 

Возможно, будет полезно почитать: